По мнению Асылбека Избаирова, важно не развивать в стране антиисламскую риторику, так как это на руку экстремистским вербовщикам.
Радикализация ислама – термин, который чаще всего используют при рассмотрении темы экстремизма и терроризма в современном мире. Однако правильнее было бы говорить об обратном процессе – исламизации радикализма, заявил на круглом столе центра «Евразийский мониторинг» директор Института геополитических исследований Асылбек Избаиров, передает Today.kz.
«Молодежь сегодня втянута в религию. При работе с молодыми людьми важно различать два момента: дерадикализацию и общую профилактику. Иначе в дискуссию с радикалами можно втянуть все общество. (…) В процессе дерадикализации проводится индивидуальная работа. В тех же колониях работают специальные центры, которые смогли переубедить более половины осужденных по статьям «Терроризм», «Экстремизм» и так далее», — отметил эксперт.
При этом Избаиров напоминает, что в Казахстане имеет место и слияние так называемых «религиозников» с криминалитетом.
«Тюрьмы стали одним из основных мест радикализации. Все происходит вокруг тюрем. Тот же Жезказган не был особо религиозным. Но когда построили тюрьму, где в основном содержали людей, осужденных по «экстремистским» статьям, Жезказган и Сатпаев стали «лидерами» по переброске джихадистов в Сирию. Этот процесс взаимосвязан», — подчеркнул эксперт.
В этой связи Асылбек Избаиров привел последние социологические исследования.
В них говорится, что среди людей, которые едут на Ближний Восток воевать, многие имеют слабые представления об исламе или вовсе их не имеют. В основном они руководствуются идеологией насилия.
«Радикализм исламизируется. Мы часто говорим, что есть исламский радикализм. А исследователи ставят вопрос, что все наоборот», — отметил спикер.
Процесс вербовки, в основном, происходит, по словам Избаирова, вне мечети.
«Вербовщики оттуда забирали новых людей, которые приходили в мечеть и не были довольны ответами имама. Происходило это и в спортивных секциях, тюрьмах. (…) Портрет экстремиста создать сложно. Может быть, это социальный фактор? Но в тюрьмах сидят и успешные парни. Интеллектуальный фактор? В тюрьмах есть и люди с высшим образованием. Общая картина не выстраивается. В итоге я пришел к выводу, что самое главное – идеология, обработка людей. И здесь все строится на искажении терминологического аппарата ислама. Сложные термины радикалы толкуют по-своему», — уверен эксперт.
Еще одним важным моментом является работа с внутренней миграцией в стране. Для обозначения рисков в этой сфере за рубежом был принят термин «исламские пригороды».
«Все процессы, начиная с 1979 года, то есть революции в Иране, от Марокко до Индонезии – события происходили по одному сценарию. Исламские пригороды становились центрами проповедования насилия. И здесь я выявляю тенденции на примере Сирии и Египта. Есть три стадии, где идет эта работа. Первая – приходят вербовщики, говорят об общих ценностях ислама, но обостряют некоторые моменты. То есть человека «уводят» в сторону. Следующая стадия – экстремизм и терроризм, тут проводят работу отдельные вербовщики. И последняя стадия – политизация ислама с целью раздела общества. К примеру, на практикующих и непрактикующих мусульман», — сказал директор Института геополитических исследований.
Касательно борьбы с экстремизмом в Казахстане властям следует выбрать центральную линии и не нагнетать антиисламскую риторику, считает эксперт.
«Нужно проповедовать настоящие ценности. Если больше будут говорить про «короткие штанины» и «бородачей» и усиливать антиисламскую риторику, то будет усиливаться противостояние. Антиисламская риторика – это хорошая почва для радикалов. Нужно выбрать центральную линию», — подытожил Избаиров.
Напомним, ранее эксперт центра «Берлек-Единство» Артур Сулейманов рассказал об истоках появления радикализма в странах Центральной Азии.