Почти все российские
проекты СПГ уже под санкциями. Что делать с излишками газа в стране? Эксперты предлагают
развивать газохимию. Но этот путь точно не будет простым.
Отказ Европы от поставок трубопроводного газа из России и
санкции против большинства проектов СПГ, даже тех, что еще не реализованы,
заставляют думать о том, что делать с излишками «голубого топлива». Специалисты
считают, что дать отрасли «второе дыхание» может развитие газохимии. Однако ей предстоит
конкурировать за ресурсы, идеи и инвестиции с нынешним «фаворитом» – сжиженным
природным газом. К такому выводу пришли участники вебинара
«Пути монетизации газа в России. СПГ против газохимии», организованного 31
января Национальной ассоциацией СПГ.
Комплекс производств метанола и аммиака. Фото: ЩекиноазотЛогистика съедает маржу
Россия имеет большой потенциал в производстве метанола,
аммиака и его производных. Эти вещества играют важнейшую роль в химической промышленности,
являясь сырьем для топлива, удобрений, фармацевтики и т.д. В прошлом году
совокупное мировое производство аммиака и метанола составило около 376 млн тонн,
в России – 22 млн тонн.
По сжиженному природному газу цифры примерно сопоставимы:
мировые мощности – более 400 млн тонн, доля России — 34 млн тонн, из которых
часть не продана из-за санкций. Сегодня СПГ – наиболее уязвимое направление
переработки газа в России, будущее которого остается неясным.
«Все строящиеся и планируемые проекты СПГ уже под санкциями,
их запуск и начало производства под большим вопросом, потому что в таких
условиях продавать газ с них будет сложно. И падение идет колоссальное: если в
2021 году мы видели возможность реализации к 2035 году проектов на 250 млн
тонн, то сейчас прогноз – уже около 70 млн тонн в лучшем случае», — подчеркнул вице-президент
научно-экспертного совета Национальной Ассоциации СПГ, член экспертного совета
Российского газового общества Александр Климентьев.
Газохимия может стать драйвером монетизации энергоресурса,
которого в стране избыток, однако новые проекты производства аммиака и метанола
пока единичны – да и их реализация под сомнением.
СПРАВКА MASHNEWS
- Аммиак — одно из
наиболее часто применяемых в различных сферах химических веществ. Около 70% его
объема используется для производства удобрений, 30% — в химпроме, медицине, производстве
взрывчатых веществ. В 2024 году мировой рынок аммиака составил 232 млн тонн,
доля России – 18 млн тонн. Ключевой регион потребления – Азиатско-Тихоокеанский
регион. -
Метанол используют
в нефтеперерабатывающей, газовой и химической промышленности, в строительстве и
автопроме. Основные потребители — производители формальдегида, смол и других
продуктов на его основе. В 2024 году мировой рынок метанола составлял 144 млн
тонн, к 2035 году прогнозируется рост до 195 млн тонн. Россия производит 4 млн
тонн метанола ежегодно.
Развернуть химию на Восток?
Россия обладает значительными мощностями для производства
продуктов химии, но главная помеха – логистика, считает технический директор
компании «ВБК-Синтез» Валерий Кузнецов.
Большинство заводов – советское
наследие, и строились они в глубине страны, с прицелом на внутреннее
потребление и экспорт в Европу. Сделать «разворот на Восток», создав
производства в более удачных местах и протянув новые масштабные аммиакопроводы
в текущей экономической ситуации почти нереально, уверен эксперт.
«Огромная проблема при создании любых химических производств
– это инфраструктура: очистные сооружения, энергообеспечение. Это стоит
огромных денег. Поэтому развивают те площадки, которые в свое время достались
при приватизации почти даром. Плюс это же и существующие кадры. Ведь сегодня
система подготовки кадров для газохимии практически разрушена. А если вы
начнете строить завод на Дальнем Востоке – где вы рабочих возьмете? Ведь там
каждый оператор нужен с высшим образованием», — подчеркнул Валерий Кузнецов.
Хороших подрядчиков «разобрали» холдинги
Еще один барьер, помимо географии – технологический. С одной
стороны, технологии известны десятилетиями и не являются ноу-хау для России, с
другой – ни инженеров, ни машиностроителей не хватает. Да и кредитные ресурсы
неподъемно дороги.
«Сами технологии не космические, и какая-то база у нас осталась.
Но банкам, которые принимают решение о финансировании, нужны референции, у них
подход – «покажите нам, где это работает». И получается замкнутый круг. Плюс
мощности наших машиностроительных предприятий, которые могли бы произвести то
или иное оборудование, ограничены – многие были закрыты, часть осталась за
пределами РФ», — говорит технический директор компании «ВБК-Синтез».
Ведущие российские машиностроители способны сделать
необходимое оборудование, но они сильно загружены крупными заказами того же
«Росатома» и не готовы «отвлекаться» на разовые заявки химического производства,
уточнил эксперт компании Energy Leader Константин Стежко. Поэтому частным химзаводам
очень трудно найти хорошего подрядчика – те, кто умеет строить, уже «заняты»
энергетическими холдингами.
Развитие газохимии, независимо от политических и других
изменений на мировых рынках, для России как было, так и остается необходимостью
– другое дело, что условия работы сегодня стали хуже, считает доцент кафедры
газохимии ГРУ нефти и газа имени И.М.Губкина, президент Национальной палаты
инженеров, к.т.н. Игорь Мещерин.
«Раньше РФ могла свободно закупать оборудование и
технологии, направлять своих граждан учиться за границу и приглашать
специалистов из-за рубежа. Сейчас эти связи с Западом нарушены. А дружественный
Китай, напомню, неохотно делится своими разработками – там действуют по
принципу «мы вам все привезем, сами построим и даже эксплуатировать будем». То
есть степень зависимости от китайских технологий, если сделать на них ставку,
может быть гораздо серьезнее, чем от европейских», — прокомментировал Mashnews Игорь
Мещерин.
Что касается собственных компетенций в газохимии, то здесь
успел произойти существенный разрыв между советской и российской инженерной
школой, добавил ученый.
«Выполнение некоторых сложных конструкторских расчетов,
которые мы делали еще двадцать лет назад, сегодня становится проблемой.
Получается, что тридцать лет покупали на Западе, а в результате и отечественная
промышленность отстала, и своих инженеров потеряли», — подчеркнул Игорь Мещерин.
По его словам, для возрождения отрасли нужны огромные
ресурсы в создание опытно-промышленных производств – чтобы масштабировать те
разработки, которые сегодня ведутся только в лабораторных условиях.
«На мой взгляд, нам следовало бы определить целевые
технологии и сформировать под них гранты, чтобы в обозримом будущем получить
собственные опытно-промышленные установки. При этом за образец можно взять
имеющиеся зарубежные технологии, прибегнув к так называемому «обратному
инжинирингу», — считает доцент кафедры газохимии Губкинского университета.
По мнению Валерия Кузнецова, толчком к развитию отрасли
стало бы появление промышленных парков – особых экономических зон типа Алабуги
в Татарстане. Но это требует от государства огромных вложений в инфраструктуру,
и вряд ли сегодня найдутся деньги на эти цели, добавил он.
Создавать такие масштабные проекты переработки газа нужно на
побережье – это облегчает и строительство (в том числе, доставку
крупногабаритного оборудования на площадку), и вывоз готовой продукции, считает
Александр Климентьев. Другой вопрос, как обеспечить эти производства сырьем.
«Мало иметь землю и хорошие налоговые условия – надо иметь
то, что перерабатывать. А газа на побережье у нас нигде нет. Был бы туда
подведен газ – появились бы идеи проектов по его переработке», — уверен
эксперт.
Аммиак для транспорта – пока только
лозунг
Метанол и аммиак – это еще и альтернативные энергоносители.
Так, аммиак имеет большой потенциал для морских перевозок – по разным оценкам,
к 2050 году на него может прийтись около четверти всего судового топлива.
Валерий Кузнецов напомнил, что использование аммиака в
качестве топлива не является ноу-хау. Еще во время Второй мировой войны в
оккупированных Нидерландах городской транспорт ездил на аммиаке, потому что не
хватало дизеля.
«Проблема скорее в том, что у аммиака энергоемкость в три
раза ниже, чем у жидкого топлива, он опаснее и требует специальной
инфраструктуры. Да, есть масса идей у сторонников «зеленого» движения об
использовании аммиака в качестве топлива, чтобы понизить углеродный след, но ни
технологически, ни экологически это не оправдано – скорее политика», —
подчеркнул технический директор компании «ВБК-Синтез».
Аммиак чаще всего рассматривается не как конечный
энергетический продукт, а как относительно безопасный и дешевый способ
транспортировки и хранения водорода, отметил директор по исследованиям
Института энергетики и финансов Алексей Белогорьев.
«Но вся идеология использования водорода и аммиака зиждется
на том, что ими будут замещаться углеводороды. Поэтому в идеале предполагается,
что они будут производится не из газа, а путем электролиза на основе излишков
выработки ветровой, солнечной или на худой конец атомной энергетики. То есть
аммиак и водород должны быть «зелеными» или «желтыми», а не «голубыми», —
подчеркнул собеседник Mashnews.
Санкций хватит на всех
В целом, по мнению Александра Климентьева, условия развития
у СПГ и газохимии как конкурирующих линеек вполне сопоставимы – с точки зрения имеющихся
мощностей, технологических компетенций и налогового режима. В то же время нужно
учитывать риски перепроизводства аммиака и метанола на мировом рынке.
«Аммиак – это, в основном, удобрения, и даже если цены на
него упадут, вряд ли сельхозпроизводители будут покупать больше аммиака. А СПГ,
при аналогичном снижении цен, может наращивать объемы, замещая другие
энергоносители. Недаром США идет именно в развитие СПГ, а не аммиака», —
пояснил независимый эксперт Александр Собко.
По мнению Алексея Белогорьева, при равных условиях, если
отбросить неравномерность санкций, потенциальный экспорт СПГ остается
значительно масштабнее суммарно возможного экспорта газохимической продукции и
в стоимостном, и в физическом выражении. В то же время карбамид или аммиак значительно
легче обеспечить морским транспортом. Кроме того, будучи удобрениями, у них
потенциально более широкий рынок сбыта по сравнению с СПГ, считает эксперт.
Однако нет никаких гарантий, что экспорт газохимической
продукции не будет подвергнут сопоставимому санкционному давлению, как и СПГ.
«Поэтому ориентироваться на текущее наличие или отсутствие
санкций – тупиковый путь. В обоих случаях нужно исходить из необходимости
формирования экспортной инфраструктуры, параллельной той, что подконтрольна
сейчас западным странам. Хотя сама по себе диверсификация продуктов передела
газа – очевидный и давно намеченный путь», — заключил директор по исследованиям
Института энергетики и финансов.
Похожая точка зрения у Игоря Мещерина – проекты газохимии,
безусловно, важны для российской экономики, но и они в любой момент могут
попасть под зарубежные санкции.
«Как сделать так, чтобы снять существующие ограничения и не
допускать новых – фундаментальный вопрос, над которым государству надо работать»,
— резюмировал собеседник Mashnews.